Импорт под риском
Доля развитых стран в импорте РФ по итогам 2023 года снизилась с 47% до 17%, а Китая — выросла с 27% до 45%, что несет риски слишком высокой концентрации поставок из одной страны, пишут экономисты Александр Кнобель и Александр Фиранчук в статье для Econs.online. Более того, переориентация внешней торговли на Китай происходит неравномерно: рост поставок готовой техники не сопровождается сопоставимым увеличением ввоза комплектующих.
Китай не заменил ЕС в поставках техники и комплектующих, говорится в статье директора Института международной экономики и финансов ВАВТ Александра Кнобеля и старшего научного сотрудника РАНХиГС Александра Фиранчука для Econs.online. Авторы ссылаются на «зеркальные» данные статистики Евростата и Главного таможенного управления Китая.
По их расчетам, совокупный импорт РФ практически вернулся к докризисным уровням (во второй половине 2023 года был на 9% ниже, чем в том же периоде 2021-го) за счет роста ввоза из Китая на 53% и прочих «нейтральных» стран на 31%, что почти компенсировало трехкратное сокращение прямых потоков импорта из «недружественных» стран (минус 66%).
Доля Китая в импорте РФ при этом выросла с 27% до 45%, а доля развитых стран — снизилась с 47% до 17%.
Сжатие и рост поставок происходили неоднородно (см. график): заметнее всего изменения на уровне товарной группы — по поставкам техники. Прямые ее поставки из ЕС почти прекратились, но замещение китайскими товарами наблюдается только в части тракторов и легковых автомобилей при слабом росте поставок частей и комплектующих: речь идет в первую очередь об импорте готовой продукции. Это указывает на ограниченный результат усилий по локализации производства и сборки китайских автомобилей, замечают авторы. Объемы же импорта «гуманитарных» европейских товаров (лекарства, вакцины, медицинское оборудование) практически не изменились, несмотря на логистические проблемы и ограничения трансграничных расчетов. Ввоз лекарств и медоборудования из Китая остался на крайне низком уровне.
Такой уровень концентрации импорта сам по себе несет риски, так как в любом торговом споре у Китая будет очень сильная переговорная позиция, замечают Александр Кнобель и Александр Фиранчук. Для Китая же Россия остается вторичным рынком сбыта с долей в 3,4%, что усиливает значимость рисков вторичных санкций для китайских поставщиков. Одним из немногих способов снижения этих рисков остается диверсификация внешней торговли и создание альтернативной архитектуры расчетов.
В экспорте доля «недружественных» рынков сбыта также снизилась — с 57% до 15%, а Китая — возросла с 13% до 28% (санкции на вывоз начали действовать позднее, а скидки на нефть позволили перенаправить поставки).
В итоге товарооборот с «недружественными» странами в прошлом году стал практически сбалансированным, с незначительным превышением экспорта над импортом, хотя в предыдущие годы сальдо торгового баланса с этой группой стран было устойчиво положительным. Товарооборот с Китаем также близок к сбалансированному, что характерно для российской торговли с этой страной в последние годы.
Профицит же торгового баланса РФ ($140 млрд) теперь обеспечивают прочие «нейтральные» страны, но не все из них в полной мере платежеспособны. В такой двусторонней торговле все более важной становится проблема взаимных расчетов: использование нацвалют не снижает риски вторичных санкций автоматически, а некоторые валюты (та же индийская рупия) имеют ограниченную конвертируемость, что осложняет вывод экспортной выручки и несет риски несвоевременного получения платежей. Заметим, проблема «зависших» индийских рупий, по данным “Ъ”, разрешена, в том числе за счет использования других валют и золота.